Язык лошадей

Рубрика: Поведение

blake3Эта книга основана на работе с лошадьми в течение сорока лет, последние двадцать из которых были посвящены изучению способов их общения друг с другом и с человеком. Моя жена Лесли и дочь Пэдди – обе приняли непосредственное участие в этом исследовании, отсюда частое употребление местоимения «мы» в тексте.
Моя мотивация была простой – я хотел достичь лучшего понимания моих лошадей, чтобы получить лучшие результаты на соревнованиях; и я скоро обнаружил, что для этого нужно сделать так, чтобы лошади получали удовольствие от жизни. Только к концу наших исследований мы начали думать, что наша работа может быть интересна другим. Эта книга была написана в надежде, что будет полезна людям, и они смогут взять нашу работу за основу.
Г. Н. Блэйк

Так как для того, чтобы хорошо понимать лошадей, вы должны думать, как лошадь, действовать, как лошадь – вы должны стать лошадью – исследование их общения становится очень трудным, потому что сложно размышлять в то же самое время, когда пытаетесь думать и реагировать, как животное: ведь животные просто не размышляют! Но мы не озабочены проведением научного исследования в традиционном смысле. Мы заинтересованы лишь в достижении большего понимания наших лошадей, и мы надеемся, что другие люди смогут использовать плоды нашего труда. Им предстоит взять нашу работу, проанализировать и провести научные исследования на базе заложенных нами основ.

Ясно, что большая часть общения между человеком и лошадью проходит в процессе обычной работы с лошадьми. Сначала человек общается с лошадью посредством голоса, в ходе базового обучения своего животного. Он обучает некоторым командам: “стой”, “шагом”, “рысью” и т.д. Лошадь выучивает эти слова, и всадник надеется, что она будет им следовать. В свою очередь, человек понимает значение некоторых звуков, издаваемых лошадью. Он быстро учится распознавать приветственное гугуканье, ржание «Есть здесь кто-нибудь?» и сердитый визг.
Человек также учит свою лошадь набору жестов: он трогает лошадь шенкелями, чтобы дать команду к движению вперед, и тянет за повод (то есть оказывает давление на ее рот), чтобы остановить. Он гладит ее, когда лошадь делает всё правильно, и наказывет, если неправильно. Такой обмен является основой общения с любым животным. Ветеринар, пытающийся диагностировать болезнь, будет следить за другими знаками лошади: например, если какое-то место болит, лошадь вздрогнет при прикосновении к нему. Кроме того, лошадь скажет о том, что вы делаете ей больно, с помощью резкого вдоха. Также вы можете определить, что лошадь больна, или плохо себя чувствует, по ее вялому и грустному виду. Всё это способы общения жестами. Лошадь сообщит вам с помощью своего поведения, возбуждена ли она, или устала.
Когда мы начали исследования средств общения животных, мы решили попытаться составить небольшой словарь лошадиных сообщений, и пошли путем, проторенным большинством ученых в этой области. Так как мы сами используем звуки для общения, выглядело логичным начать с изучения лошадиных звуков, поэтому мы решили проследить какую-нибудь систему в издаваемых лошадьми звуках. На самых ранних стадиях мы добились определенных успехов. Мы обнаружили, что приветственное гугуканье и предупреждающее ржание – это звуки, общие практически для всех лошадей. Но чем дальше мы углублялись в исследования, тем понятнее становилось, что нельзя полагаться на системы и шаблоны в качестве справочников по интерпретации звуков, издаваемых лошадьми как видом. Стало ясно, что разные лошади используют одни и те же последовательности звуков для передачи разных сообщений, что каждая лошадь имеет собственный язык, лишь похожий на языки своих компаньонов, но не идентичный им. Так что нам пришлось вернуться назад и начать всё заново.
Сначала мы обратили внимание на то, как общаются люди – и обнаружили, что интонацией голоса и способом произнесения фразы передаётся почти столько же информации, как и собственно словами. Например, англичанин, ирландец, шотландец и валлиец – все говорят на английском. Они могут понять друг друга, но их средства передачи смысла различаются. Они используют разные слова в разных формах, разные фразы. Другими словами, люди различного культурного происхождения, даже если они говорят на одном и том же базовом языке, будут использовать различные слова и фразы для передачи одного и того же смысла. Даже в одной и той же местности люди разных характеров и темпераментов будут использовать неодинаковые словоформы для передачи того же смысла. С другой стороны, некоторые звуки стандартны для всех людей одной расы, и используются в определенных случаях: например, слово “hello” общее для всех англоговорящих людей. В том же смысле приветственное гугуканье является общим для всех лошадей. И точно так же, как крик “help” одинаков для всех, кто говорит на английском – у большинства лошадей есть ржание или крик опасности.
Мы также обратили внимание на важность влияния интонации голоса на значение сообщения. Мы обнаружили, что интонация, с которой человек произносит стандартное сообщение, может изменять и его интенсивность, и смысл. Например, мужчина или женщина, произнося фразу «иди сюда», может с помощью интонации полностью изменить ее смысл. Если слова прошептаны женщиной мягким и соблазнительным голосом, это может быть приглашением заняться любовью. Если интонация резкая и жесткая – это команда, которую нужно выполнить немедленно, а крик «иди сюда» может быть просьбой о помощи. Таким же образом, лошадь может изменять сообщение повышением голоса, так что тот же звук может означать что-нибудь от «иди сюда, дорогая» до высшего и жестчайшего императива «если не придешь немедленно, я из твоих кишок веревки совью!». И точно то же самое сообщение может применяться в качестве просьбы о помощи.
Во-вторых, мы обнаружили, что нужно учитывать то, что привычки в общении отличаются в зависимости от пола; и в то время, как у людей есть только два пола, мужской и женский, у домашней лошади может быть один из трех полов: мужской, женский и нейтральный. Это важно, так как тона и ноты каждого пола отличны: диапазоны голосов жеребца и кобылы совершенно разные, а мерины находятся где-то посередине. Это не так важно, пока вы общаетесь с одной лошадью; но это очень важно помнить, если вы работаете с большим количеством лошадей, или пытаетесь понять, что говорит чужая лошадь – так как одна и та же последовательность нот, изданная кобылой, мерином, и жеребцом, может означать разные вещи.
Поэтому перед тем, как начинать интерпретировать передаваемые звуками сообщения, вам нужно определить пол животного. Еще мы поняли, что важно учитывать и возраст лошади, потому как диапазон интонаций, используемых жеребенком, очевидно, сильно отличаются от тех нот и интонаций, которые он будет использовать через четыре или пять лет, будучи жеребцом.
С другой стороны, жеребец, кобыла, мерин, жеребенок и годовичок – все они имеют одно и то же количество тонов и нот, и используют их одиннадцатью различными способами. Девять из одиннадцати тонов голоса производятся на выдохе. Первый из них – это фырканье, которое производится с использованием одних лишь ноздрей в качестве резонатора, и иногда с добавлением императива, выражающегося одновременным “треском” ноздрями (храпением). Более сильная нота используется для привлечения внимания, как сигнал тревоги, в знак того, что лошадь взволнована, или для обозначения сильных эмоций. Гугуканье /whicker/ также производится с использованием ноздрей в качестве резонатора, но это скорее ласковый звук, и может изменяться от мягкого выдоха через ноздри до довольно громкого звука; применяется в основном как приветствие или для выражения некоторых видов симпатии. Затем следует тихое ржание /whinny/, намного более высокий вопрошающий звук, и громкое ржание /neigh/, которое в свою очередь еще сильнее. В последних двух случаях используется носовая полость. Вдобавок мы знаем визг кобылы, и рев жеребца, каждый из которых может иметь отчетливую сексуальную окраску, или звучать агрессивно, или быть использован как предупреждение. Оба этих звука производятся верхними областями носовой полости и используются при сексуальных играх, в гневе, или чтобы показать характер. Жеребец умеет издавать свист, которым он подзывает кобылу; и все лошади могут издавать крик страха, боли или злости, который вырывается из легких, как вспышка ужаса. Это всё были звуки на выдохе. Звуки на вдохе включают сопение, которое соответствует мягкому выдоху, и обнюхивание, которое соответствует фырканию. Каждая из этих нот имеет определенный смысл для другой лошади.
Жеребец имеет наибольший вокальный диапазон, некоторые его интонации пугающие, в то время как другие могут быть очень приятными на слух. Но у него несколько ограниченный набор сообщений, просто потому, что в своем естественном состоянии он заботится лишь о трех вещах: размножении, опасности и пище. Так что его сообщения ограничены этими тремя темами. Фактически, вы можете сказать, что у него есть только три темы для разговоров: страх, пища и женский пол, что делает его очень похожим на мужчину, если не считать, что у мужчин есть еще одна тема для разговоров – а именно, как бы уклониться от работы. Так что, кроме «надо бы поесть», «давай займемся любовью», «смываемся!», человечество прибавило еще «давайте побастуем!».
Зато кобылы, кроме звуков сексуального характера, а также касающихся пищи и опасности, имеют еще и диапазон звуков для воспитания и защиты своих жеребят и, иногда, своих годовичков. Кобыле нужно подзывать жеребенка для кормления, или в случае надвигающейся опасности, а также надо обучать его, так что ее диапазон сообщений намного шире, чем у жеребца. Мерин (конечно, не существующий в дикой природе) может иметь вокальный диапазон от похожего на жеребца, если его поздно кастрировали, до диапазона кобылы, если он чувствует себя «защитником» своего хозяина. Точно так же, жеребенок имеет и собственные сообщения, и общие, касающиеся пищи и страха; у него нет сообщений сексуального назначения, но есть диапазон звуков для просьбы о защите и утешении – это изменится с его взрослением. Некоторые фразы жеребенка сохраняются до одно- или даже до двухлетнего возраста. Затем, когда он начнет ощущать себя «мужиком» в следующее за достижением двухлетнего возраста лето, его голос и сообщения сменятся на жеребцовские, если он к этому времени не будет кастрирован; а молодая кобылка начнет разговаривать на языке кобыл.
Контакт с человеком тоже расширяет вокальный диапазон лошади. Это усложняет изучение, так как практически невозможно отличить естественные для лошади сообщения от тех, которые являются результатом общения с человеком. Например, если кормление запаздывает – лошадь, которая была в контакте с человеком, будет ржать, или греметь своей кормушкой, или делать какие-нибудь другие знаки, чтобы напомнить вам о времени кормления. Эти действия совершенно неизвестны дикой лошади, так как ее пища всегда на месте, и дикой лошади не нужно привлекать чье-либо внимание к тому факту, что она голодна. Мы заметили, что когда лошадь обнаруживает, что ее сообщение, которое она пыталась передать, понято – или другой лошадью, или человеком, – она будет использовать его и в будущем: она расширяет свой словарь. Самый большой словарный запас, который когда-либо нам встречался, был у Корк Бэгa /Cork Beg/, который жил у нас двадцать лет; и мы видели, что другие лошади, которые не были в контакте с человеком, или же были очень мало, разучивали его фразы, расширяя таким образом собственные словари.
Другая лошадь — Ростеллан, принадлежавший моей жене – научила нас тому, как много одна лошадь может перенять у другой. Когда у Корк Бэгa начали побаливать суставы, и он больше не мог радоваться целому дню охоты, стало важно подыскать ему лошадь в помощь. Нам повезло, что у нас был уэльский коб /Welsh Cob/ по имени Trefais Dafydd, который отлично подходил на эту роль. Имя Trefais Dafydd было настолько труднопроизносимым, что мы назвали коня Ростеллан, по названию имения возле дома моей жены в Ирландии. (Корк Бэг был назван по месту своего рождения). Он приехал к нам в коневозке на девять лошадей, ни с одной из которых никогда не работали. Это был большой вороной трехлетка. К осени, когда мы решили оставить его у себя, он здорово разжирел и занял свое особенное место в хозяйстве. Единственный способ работать с двумя лошадьми, на который зимой находилось время у моей жены, это было ездить на Корк Бэге, а за ними бежали Ростеллан и ее лабрадор, Дора. Вскоре Ростеллан научился бежать очень близко к ноге и никогда не пытаться обогнать Корк Бэгa. Если он это делал, Корк Бэг махал головой и угрожал отхватить большой кусок его анатомии на завтрак. Установив правильную иерархию в этом маленьком табуне, Корк Бэг был счастлив учить новичка всем премудростям, и однажды, выйдя на обед, я узнал, как много на самом деле ученик может перенять от своего наставника. Корк Бэг имел привычку стоять с высунутой из конюшенной двери головой, отвесив нижнюю губу. В этот день была прекрасная солнечная погода, я завернул за угол, а там была эта парочка – Ростеллан имитировал Корк Бэгa, стоя с полностью расслабленной отвисшей губой. Но он добавил еще и свой штрих, высунув к тому же язык на пару дюймов.
Однако некоторым вещам было не так уж легко научиться. Например, Корк Бэг имел привычку стоять с перекрещенными задними ногами, одна нога впереди другой. В тот единственный раз, когда Ростеллан попытался это скопировать, он оказался сидящим на заду в очень недостойной позе, и больше никогда не пытался повторить этот трюк. Но в основном Корк Бэг сконцентрировался на обучении Ростеллана тем вещам, которые ему необходимо было знать: например, он научил его, что именно нужно было делать, когда моя жена была в плохом настроении. Она, как и всякий человек, иногда чувствовала тяжесть всего мира на своих плечах – в таких случаях она выводила Корк Бэга, и он задействовал целую кучу своих уловок, чтобы ее рассмешить. Первое, что он пробовал при выходе из ворот – это погнаться за Дорой, которая в ответ лаяла, притворяясь, что укусит его за нос. Затем он спокойно шел вдоль дороги, выбирая подходящий объект для того, чтобы его испугаться. И шарахался от него через всю дорогу, как будто это была самая страшная вещь, которую он когда-либо видел в жизни. Это мог быть столб изгороди, или лист, летящий вдоль дороги, или дрозд, вспорхнувший с забора – но Корк Бэг реагировал на это прыжком через всю дорогу, и стоял в канаве, съежившись и дрожа. Если это не помогало хоть чуть-чуть развеселить мою жену, он предпринимал еще более решительные меры. Он ждал, пока они доберутся до покрытого травой участка дороги, затем прыгал вперед серией из нескольких скачков, и бросался галопом гоняться за Дорой. После нескольких темпов, удостоверившись, что моя жена достаточно крепко держится в седле, он начинал выдавать серии из пяти или шести козлов. Я однажды даже видел, как он высадил мою жену в воздух, наклонился в сторону и поймал ее на пути к земле обратно в седло. Эта уловка действовала почти безошибочно, так как он не переставал козлить, пока она не начинала смеяться.
Одним из самых больших преимуществ, которые мы имели для работы с лошадьми, был тот факт, что мы жили на границе 800-гектарного государственного лесничества, так что у нас был выбор из множества поросших травой тропинок. Одна из вещей, которую старина обожал делать – это брести по тропинке, притворяясь наполовину спящим, пока не дойдет до поворота на одной из тех тропинок; затем он неожиданно резко изворачивался и со всех ног бросался в погоню за Дорой. Это был почти стопроцентный способ рассмешить мою жену. Удивительно, но как бы он ни был болен, даже после того, как сломал себе ногу, он продолжал проделывать все эти трюки, после которых гарцевал, как совершенно неуправляемый и необученный трехлетка.
Другой вещью, которой он должен был обучить Ростеллана, конечно, было то, что, когда бы я ни появлялся на конюшне, занятый каким-нибудь делом, он обязательно должен был изобразить дикую неуправляемую лошадь, боящуюся хозяина до смерти. Я мог входить в конюшню пятьдесят раз, занятый рутинной работой по хозяйству – и мне каждый раз приходилось потрудиться, чтобы заставить старичка сдвинуться с места. Но если я входил со щеткой в руках, чтобы вычистить из него грязь после целого дня на охоте – тогда конюшня превращалась в поле битвы.
Еще одна вещь, которой старина учил Ростеллана – когда ты на соревнованиях, если «за рулем» миссис, то всё делаешь просто ради удовольствия. Не важно, выиграешь ты приз, или нет; главное, хорошо провести время. Но если садится босс – тогда ты действительно соревнуешься, и тебе необходимо уделить этому всё внимание и выложиться полностью. Я обычно соревновался на старичке один или два раза в год, и ни разу не возвращался без приза. Он трижды выиграл любительский стипль-чез /point-to-pointing/, несколько раз охотничьи соревнования, и я даже играл на нем в поло. Он был просто великолепным конем.
Хотя Ростеллан не был настолько умен, как Корк Бэг, и имел другое телосложение, будучи уэльским кобом (вместо чистокровки на три четверти), он был очень старательным учеником, и в течение трехлетнего курса освоил большую часть из того, чему Корк Бэг мог его научить. Это был тот случай, когда за некоторое время одна лошадь перенимает часть личных качеств от другой лошади.
История о том, как менялся характер Ростеллана под влиянием моей жены и Корк Бэгa – это только один из примеров того, как характер и шаблоны поведения лошади могут совершенно измениться из-за перемен в окружении. И изменения в окружении лошади, конечно, имеют некоторое влияние на их способы общения, так как изменения в их нуждах и привычках означают необходимость нового и расширенного словаря, удовлетворяющего этим новым требованиям. Возможно, лучше это объяснить через человеческие аналогии. Я живу на горе Ланибитер /Llanybyther/ в северном Кармантеншире /Carmarthenshire/, мои соседи – фермеры, одним из которых когда-то был и я, и наши темы для разговоров – лошади, охота, погода, овцы и скот, в этом порядке; с добавлением местных сплетен, конечно. Слова, которые мы используем, относятся к этим темам. Если я перееду в Лондон, или в центральную часть страны, и пойду на работу в офис или на завод – моими темами для разговоров станут футбол, крикет, автомобили, музыка и театр, и я начну употреблять слова и фразы, которыми я сейчас никогда не пользуюсь. Точно так же, когда лошади живут в своем естественном окружении, в группе с устоявшимися шаблонами поведения и четкой социальной структурой, от главной кобылы до самого подчиненного годовичка – жеребец находится вне табуна, обычно вне иерархии, хотя в группе могут находиться незрелые самцы – и их общение будет обусловлено требованиями ситуации. Если табун забрать с гор и закрыть на пастбище, шаблоны поведения в нем будут нарушены. Теперь у лошадей нет свободы передвижения – это означает, что жесты, связанные с передвижением, больше не будут использоваться; они находятся друг к другу намного ближе, поэтому одни жесты и звуки будут использоваться реже, а другие чаще. Если они будут заезжены, и за ними будут ухаживать люди, то изменения в жестах и звуках станут еще более заметными, особенно, если лошади постоянно содержатся в конюшне. Некоторые сигналы, например, об опасности, или к передвижению – почти никогда не будут использоваться, а другие, типа выражения нетерпения, или требования еды – будут развиты лошадьми, или через имитацию других лошадей, или будут изобретены самостоятельно. Так как у лошади есть только одиннадцать различных интонаций голоса, и она не может создавать новые интонации для передачи новых сообщений – ей приходится адаптировать и дублировать существующие голосовые сообщения, чтобы они удовлетворяли новым требованиям. Хотя лошадь может адаптировать множество существующих жестов, ей также придется изобрести несколько новых, и она сделает это или путем имитации других животных (обычно другой лошади, хотя не обязательно), или же обнаружит, что на случайно сделанный ей жест она получает ответ, и будет в дальнейшем использовать тот же жест снова и снова, чтобы получить ту же реакцию.
Один из экспериментов, который мы проводили, чтобы показать, как лошадь расширяет свой словарный запас, очень легко воспроизвести. Мы брали дикого пони с гор, и помещали его рядом с охотничьей лошадью моей жены. Затем, когда наступало время кормления, старый Корк Бэг ржал, требуя еды, и через небольшое время компаньон тоже начинал ржать, имитируя его. Будучи изолированной от других лошадей, молодая лошадь всё равно просила еды, когда была голодна, но уже не обязательно тем же способом, что Корк Бэг. В ста двадцати двух наблюдаемых случаях, только три лошади не научились требовать еды после семи дней контакта с теми, которые уже умели это делать. Мы заметили, что есть четыре заметно отличающихся способа просить еды, и вряд ли любые две лошади из небольшой группы будут делать это совершенно одинаковым способом, но в любом случае не будет сомнений в том, что именно они хотят сказать, и их будет легко понять.
Так как мы обнаружили, что почти невозможно отличить звуки, выученные лошадью при общении с человеком и с домашними животными, от звуков, естественных для дикой лошади – мы решили в словаре лошадиных сообщений, который мы начали составлять, перечислить значения всех используемых жестов и звуков, так как все они предназначены для передачи смысла, и могут быть поняты другими лошадьми и человеком. Различия между «естественным» языком, и языком, выученным при одомашнивании, становятся менее заметными еще и из-за того, что некоторые звуки очень редко используются в дикой природе, но при контакте с человеком и домашними лошадьми становятся часто употребимыми. Один из примеров – это приветствие. В дикой природе лошади остаются в устойчивой группе, и лошадь, возвращающуюся в табун, приветствуют мягким выдохом через ноздри, или низким гугуканьем, или обнюхиванием – это всё означает «привет». Та же фраза используется кобылой, зовущей своего жеребенка, успокаивающей его, или иногда другими лошадьми табуна, приветствующими друг друга, хотя это бывает редко. А в результате контакта с человеком эта фраза становится очень часто используемой. Когда я прохожу мимо своих лошадей, я разговариваю с ними, говорю «привет», и они в ответ тоже здороваются со мной. Некоторые дуют через ноздри, некоторые обнюхивают, некоторые гугукают, а моя кобыла Лантелла целует меня. Все они используют те же фразы, когда я их кормлю, и приветствуют своих друзей, возвращающихся в конюшню, тем же гугуканьем.
Для всякого, кто заинтересован в научном исследовании, важно знать, является ли конкретный звук естественным для дикого животного, или приобретенным в общении с человеком. Но для обычного всадника, желающего лишь понимать свою лошадь, различие между естественным и приобретенным языками не важно.


3 глава из книги Генри Блейка «Общение с лошадьми» (Henry Blake «Talking with horses»)

Фотография: Максим Мазин

Рассказать об этом в: